Эпилог.
- И что ты сделаешь? – парень насмешливо рассматривал антагониста.
- Ирония? Она тебе ни к чему…
Глеб подошёл к старой, кое-где изодранной кровати и присел на её край. Та отозвалась скрипом. Многое она повидала, и отнюдь, не очень хорошего. Бейбарсов звякнул цепями, прицепленными к Валялкину.
- Я рад, что ты теперь мой.
- В смысле?
- В прямом. – Глеб встал и подошёл к столу, вертя что-то в руках. – Можно считать, что ты уже мёртв.
Ваня усмехнулся.
- Ты не сможешь убить человека.
Ответа не последовало. Блондин скорчил лицо и огляделся. Маленькая, тёмная, обшарпанная комната без окон. Не было ничего, кроме стола, кровати и шкафа. Из-за духоты дышать было очень трудно.
Наконец, Глеб повернулся. В руках была толстая иголка с ниткой.
- А теперь начнём…
Парень запаниковал и дёрнулся. Бесполезно. Слишком крепкие цепи. Глеб усмехнулся и схватил блондина за подбородок.
- Этот рот говорил много гадостей. Надо навсегда закрыть его…
Иголка вошла глубоко в кожу нижней губы. Ваня закричал и завертел головой.
- Не шевелись, – тихо приказал Бейбарсов, открывая рот парню и протягивая иголку дальше. Глеб дёрнул за верёвочку. Держится.
- А теперь…
Иголка вошла внутрь верхней губы. Дикий крик раздался в комнате, но стены поглотили его. Ваня попытался что-то сказать, но острая боль не проходила, скулы сводило от неё. Да и нитка мешала…
Глеб опять воткнул иголку. На его лице не было безумия или наслаждения. Банальная месть за боль, которую причинили его любимому человеку. Ваня заскулил, не раскрывая рта. Кричать было больно. По губам текла кровь. В глазах рябило. Мозаика вместо цельной картины.
Ваня попытался вслушаться. Потихоньку он начал привыкать к боли. Звук такой, как будто чем-то острым и тонким проткнули яблоко.
- Работа доделана… - сквозь звон услышал парень. Попытался ответить – бесполезно. Зашито очень хорошо. Губы гудели.
Глеб потянулся к зазубренному ножу и, взяв его, слегка провёл им по пальцу; тут же показались капельки крови. «Неплохо», - оценил он.
Парень взял Ваню за руку и приставил нож к мизинцу; лезвие прошлось быстро, словно молния в небе. Ваня замычал. Одна треть пальца отделилась от руки. Глеб приставил нож ещё раз, ещё раз провёл по мизинцу. Валялкин попытался закричать, но, вспомнив про нитку на зашитых губах, лишь промычал что-то.
Глеб, не глядя, отшвырнул мизинец в угол комнаты…
… Покончив с остальными пальцами, парень потянулся и хрустнул шеей.
- А теперь…
Парень надел перчатки и подошёл к столу.
- Это, - он медленно повернулся; в руках Глеб держал котелок с чем-то дымящимся. – Раскалённое масло.
Поставив прибор рядом с кроватью, он ножом разрезал майку своей жертвы. Ваня почти не дёргался – пытался успокоить себя и унять дрожь.
Немного подумав, Глеб сделал на груди несколько надрезов.
- Так-то лучше.
Парень вновь сел на край кровати. Взяв котелок в руки, он осторожно, стараясь не разлить, перевёл его к груди маечника и чуть наклонил…
В комнате послышалось шипение, глухое мычание и звон цепей.
- Ух ты, звук, как будто яичницу жарю, - весело заметил Глеб.
Ваня не ответил. Чем дольше масло лилось, тем сильнее он сжимал губы.
На груди появилось красное пятно. Там, где были свежие надрезы от ножа, пузырилась кровь.
- Ладно, отдохни пока. – Бейбарсов поставил котёл на пол и похлопал маечника ладонью по груди.
Тот тихонько заскулил.
Бейбарсов вытащил из-за пазухи щипцы, снова взял нож и посмотрел на антагониста.
Вот он – человек, которого он ненавидел всю жизнь. При взгляде на него в груди всё сжимается от ненависти, но скоро всё закончится…
Очень скоро…
Глеб медленно поднёс нож к горлу и сделал аккуратный надрез. Ваня задрожал, глаза в ужасе расширились…
Бейбарсов орудовал аккуратно, дабы ненароком не задеть лишнего.
- Надеюсь, теперь ты понял, что такое боль… - тихо прошептал он.
Парень вырезал небольшой участок на шее так, чтобы было видно внутренности, и сменил нож на щипцы. Нащупав ими язык, Глеб в последний раз посмотрел на маечника и дёрнул…

***

- Хосе, тут кое-что вывести надо… Желательно, потом сжечь…
- Я всё понял, Глеб. Буду на месте через десять минут.

Извините, планировала написать больше, но эту часть прочла моя мама... Поэтому пришлось мириться с её условиями.

Спаси-ибо *-*
А мама любит всё обламывать

Лета, спасибо за отзыв. "Кому, зачем?" - это мой первый адекватный фанфик.

Меня как раз собирались туда вести. "Девочки должны быть нежными и хрупкими", так сказать х)